Это уже не так экзотично женщина за штурвалом
Девичья фамилия моя — Книжниченко. Сейчас — Еременко. В студенчестве я мечтала: вот выйду замуж, и у меня наконец-то будет «нормальная» фамилия, по которой будет сразу видно, что я девушка. А оказалось, что все остается по-прежнему (улыбается. — TUT.BY).
Бывают смешные ситуации. Прохожу медицинский осмотр перед рейсом — и меня отмечают как бортпроводницу. Говорю: «Так я не бортпроводница». Мне в ответ: «Как это нет? Только у бортпроводницы в списке членов экипажа женская фамилия».
Если бы мне предложили выбрать другую работу, не пилотом, то единственное, что бы я выбрала, — это работу мамой. Я бы хотела своих двоих детей — девочку и мальчика. Мы много говорили с мужем об этом. Но, если честно, я была бы рада взять, кроме двух своих детей, еще и ребенка из детского дома. И не совсем маленького, а лет восьми-десяти. Чтобы этот ребенок уже мог сравнивать и мог поверить в чудо. Я считаю, что любого человека можно воспитать и помочь ему встать на ноги — и он оценит. Еще я считаю, что всем нужно чудо.
Встречаюсь ли сама с чудесами? Да. Например, когда я родилась, мой дедушка заболел очень серьезной онкологией. И мы считаем большим чудом то, что он до сих пор живет. Хоть он сам 1928 года рождения.
Своих детей не буду отговаривать, если профессия им действительно нравится. Хочет быть пилотом — пусть будет, хочет быть журналистом — пусть будет, если ему это нравится и все получается. У меня мама некоторое время говорила: «Ты уверена?», «А тебе это надо?», «А девочки так не делают». Но потом, конечно, меня семьей очень поддерживали. Ребенок должен идти своей дорогой.
Конечно, девочки так делают. Я знаю порядка двух-трех десятков девчат, которые хотят летать или летают. Да, нас пока ничтожные проценты. Но все равно дело идет к тому, что это уже не так экзотично — женщина за штурвалом.
Пилотесса Мария Уваровская о своей работе
Список женщин-пилотов в России насчитывает около 30 человек. В 2009 году гордое звание командира воздушного судна получила Ольга Грачева. Через 3 года появилось такое понятие, как «пилотесса». Мария Уваровская получила это гордое звание в 2014 году.
Изначально юная Мария хотела быть архитектором. Понимание того, что она хочет связать свою жизнь с авиацией пришло случайно, во время бесплатного обучения авиации в ДОСААФ. Тогда хобби переросло в цель — стать профессиональным пилотом. Путь к мечте был тернистым — приходилось самостоятельно нарабатывать часы налета (а это стоит очень дорого), практиковаться на маленьком шестиместном самолете, параллельно работая по специальности архитектора.
После окончания учебного заведения девушку в «Аэрофлот» сразу не взяли, предложили попрактиковаться в другой авиакомпании, что она и сделала. После всех приложенных усилий Мария Уваровская все-таки исполнила свою мечту и была принята в ряды пилотесс . По ее словам, ей несложно было менять компанию, потому что работа пилота предполагает раз в 3 года переучиваться на другую технику, следовательно, перемена мест — не самое сложное в этой работе.
Как и всегда, в случаях, когда пилотесса управляет самолетом, пассажиры очень удивляются, когда слышат приветствие пилота-женщины. Но презрения или панического страха, по словам Марии, она ни разу не замечала. Что же касается работы в мужском коллективе, то к подобному окружению она быстро привыкла. Уваровская утверждает, что когда работаешь на мужской работе, то со временем начинаешь думать, как мужчина.
Ни разу Мария не заметила ни презрения, ни снисходительного отношения, ни грубости в свой адрес. Но есть, конечно же, предположение о том, что мужская часть коллектива обсуждает пилотесс (в хорошем смысле этого слова).
Женщины во все времена вносили свой неоценимый вклад в историю русской авиации. В военное и мирное время прекрасный пол управлял штурвалом самолета на высоком уровне, ничуть не уступая авиаторам-мужчинам. В двадцатом веке общество активно избавлялось от гендерных предрассудков, которые диктовали женщине, чем ей заниматься и как жить. Сейчас, благодаря этому, женщины — полноправные члены общества, вносящие свой полноценный вклад в развитие мировой экономики. И в наше время представительница прекрасного пола может быть врачом, играть в футбол, водить машину и даже управлять самолетом. И это не вызовет насмешки и непонимание, ведь женщина, выбравшая такую профессию, — пример сформировавшейся, сильной личности, которая достойна уважения и восхищения.
Военлетки
Неочевидным, на первый взгляд, может показаться то, что военная авиация — это сфера, куда при определенных условиях женщинам было попасть легче всего. Экстремальные условия войны заставляли государство и общество пересматривать и корректировать «мирные» взгляды на женскую военную службу вообще и службу в авиации в частности. Это хорошо видно при сравнении образов культурной репрезентации женщин в мирное и военное время.
К началу Второй мировой войны уже был накоплен и обобщен солидный опыт женских аэродинамических полетов. Легендарные советские «Ночные ведьмы» — полностью женский авиационный полк — не был уникальным явлением ни для СССР (здесь существовали и другие женские авиаподразделения), ни для воюющих армий мира (в США и Соединенном Королевстве были сформированы военизированные Женская вспомогательная служба пилотов, WASP, и Вспомогательный воздушный транспорт, АТА, соответственно).
Американки и англичанки (впрочем, в АТА летали женщины-антифашистки из всех бывших британских колоний, из европейских и латиноамериканских стран) делали крайне важную работу. Первые перегоняли разнотипные самолеты между заводами и аэродромами, выполняли воздушную разведку погоды, облеты авиатехники после доработок и ремонта, обучали курсантов для фронта, ставили мишени для стрельб. Вторые занимались тем же, а еще перевозили медикаменты, почту и британских военнослужащих.
Корнелия Кларк Форт. Работая инструктором по летному обучению, в 1941 году она первой из американских летчиков встретилась в небе над Перл-Харбором с самолетом «Зеро» японских «воинов божественного ветра». Источник
Однако летная деятельность советских ночных бомбардировщиц была сопряжена с гораздо более серьезным риском. Нередко экипажи бипланов У-2 (По-2) по нескольку раз за сутки пересекали линию фронта, чтобы произвести сбросы. Помимо женщин, прошедших подготовку в аэроклубах, «ведьмами» становились выпускницы или студентки старших курсов технических вузов, которых обучали полетам с нуля.
В этом полку установился особый климат: здесь читались лекции по метеорологии и физике атмосферы, разбирались аэронавигационные задачи. Этот научный компонент службы вовсе не обязательно соотносился с планом боевой подготовки. Между изнурительными ночными полетами девушки занимались художественной самодеятельностью, вели литературные дискуссии и упражнялись в поэзии.
В предпоследней дневниковой записи Евгении Рудневой — штурмана полка «ночных ведьм», можно прочесть о конференции (очевидно, полкового уровня), на которой обсуждалась проблема полетов к звездам. Бывшую студентку мехмата МГУ, успевшую до войны поработать в обсерватории и опубликовать научную статью по астрономии, подруги называли звездочетом: возвращаясь с заданий, девушка читала научно-популярные лекции о наблюдаемых звездах и созвездиях. Евгения пыталась писать на фронте сказку и в 23 года, при выполнении 645-го боевого вылета, сгорела в крымском небе вместе со своим командиром Прасковьей Прокофьевой.
Штурманки 46-го гвардейского авиаполка легких ночных бомбардировщиков: слева направо сидят Р. Гашева и Н. Меклин, стоят Н. Ульяненко, Х. Доспанова, Е. Рябова, Т. Сумарокова. Источник
Феномен женских авиационных подразделений воюющих стран интересен еще и тем, что через них открывался широкий путь в небо для летательниц с периферий. Вместе с Евгенией Рудневой служили, например, и первая абхазская профессиональная штурманка Мери Авидзба (летать начала еще до войны), и первая казахская летчица Хиуаз Доспанова.
Женщины-пилоты гражданской авиации РФ
Обучение женщин-пилотов никак не отличается от мужского. У них даже есть некоторые льготы при поступлении – физические нормативы более лояльны. Однако до сих пор остается существенная предвзятость к девушкам за штурвалом самолета.
Пассажиры, когда видят после трапа пилота в юбке, начинают выказывать свою настороженность. Помимо них, предвзято относиться могут и другие члены экипажа, которые постоянно меняются. Это авиакомпании делают, чтобы пилоты не могли сдружиться и внимательнее следили за действиями друг друга.
Ольгу Кирсанову со скандалом уволили из авиакомпании, потому что она долгое время скрывала факт своей беременности, даже когда переучивалась на другой тип самолета. После декретного отпуска она устроилась обратно на работу в «Аэрофлот».
Еще одним существенным препятствием на пути к работе в небе являются близкие. Семьи часто крайне негативно относятся к выбору профессии своих дочерей.
Имена современных «небесных балерин»
Как говорят у нас в стране, «героев нужно знать в лицо». Таких героинь — точно! Тем более, что лица у них красивые, характеры сильные, судьба небанальная и более чем интересная. Конечно, о каждой из тридцати мы рассказать не сможем. Но можем немного осветить биографию женщин, чаще других общающихся с прессой.
Мария Уваровская
С 2014 года — командир Airbus A320 Аэрофлота.
Она утверждает, что в России выучиться на пилотессу не проблема. Однако устроиться на работу и пилотировать самолет все еще сложно. Во-первых, многие пассажиры относятся к пилотам в юбке более чем настороженно, а во-вторых, не с каждым мужчиной-коллегой легко сработаться (а «комплектация» экипажей все время меняется, так как руководство считает: если пилоты будут не знакомы, они не станут друг другу доверять, а значит, будут тщательнее проверять показатели приборов, контролируя друг дружку).
Трудно оказывается и с родными, которые не всегда отпускают дочерей или жен в небо. Например, первым делом, которое делает Мария после каждого приземления, бывает звонок маме. Хоть она и отпустила дочку покорять небеса, но во время каждого полета страшно волнуется за нее.
Ольга Кирсанова
Пилотесса А-320.
Это не просто обладательница летной лицензии, а продолжательница семейного дела (все мужчины в семье Ольги были авиаторами).
Для этой женщины самой большой проблемой в работе оказалось уйти в декрет. Она вынуждена была скрывать свое интересное положение до последнего, переучиваясь на другую модель самолета уже с приличным животиком. Перед родами начальство, узнав о предстоящем декрете женщины, с криками уволило ее. К счастью, все закончилось хорошо — когда малыш подрос, Ольгу приняли в Аэрофлот.
Дети — это самая тяжелая часть работы женщины-пилота. Хорошо, когда за ними есть кому присмотреть (например, сын Ольги проживает с ее мамой, своей бабушкой).
Мария Федорова
Самая молодая летчица в нашей стране (да и во всем мире тоже), получившая штурвал пассажирского судна всего в 23 года. Пилотирует Superjet с конца 2016 года.
А еще есть Ольга Грачева (с 2009 года — командир Боинга 767), Татьяна Рыманова (командир Боинга 737), Елена Новичкова (КВС Аэробуса А320), Дарья Синичкина (пилотирует Sukhoi Superjet-100 с 2015 года), Ларина Евмурзаева (первая пилотесса среди чеченских женщин) и многие другие.
Ну, а вот это видео расскажет еще об одной живой легенде, вместе с которой нам повезло родиться. Светлану Капанину назвали семикратной абсолютной чемпионкой по высшему пилотажу (и это звание подарили ей не другие «небесные ласточки», а суровые мужчины-пилоты). Да, эта женщина — наверное, единственная в спортивной федерации… И при этом лучшая! Как говорят ее поклонники, «ас в юбке». Итак, «Крылья Пармы», выступление за 2017 год. Это действительно красиво!
Путь к штурвалу
— Когда заканчивала школу, если честно, не очень верила, что получится пробиться в пилоты. Поступала я в 2004 году — тогда девочке надо было получать отдельное разрешение, чтобы учиться на факультете летной эксплуатации. Писала ректору, чтобы зачислили в качестве исключения.
После одиннадцати классов сразу же улетела в Питер — поступать в университет, который тогда назывался Академией гражданской авиации. Я не боялась уехать далеко от дома. Это нормально, если ты очень хочешь, а тем более — если тебе дали шанс и разрешили учиться.
Сначала поступила не на пилота, а на штурмана. На пилота были места только платные, а моя семья, к сожалению, не могла оплатить такую дорогую учебу. Сначала надеялась перевестись на пилота уже во время учебы, когда освободятся бюджетные места, но так и не дождалась. Очно училась на штурмана, а заочно — на пилота. Летала в аэроклубе. Поэтому теперь у меня два высших образования, оба летные. Штурманом я, кстати, тоже успела поработать — в «Псковавиа».
Учиться было интересно. Жила в общежитии, стипендия была копеечная — триста рублей. Но летным специальностям: диспетчерам, пилотам, штурманам и наземным штурманам — выдавали талоны на питание. А талоны были аж на две тысячи рублей. Ты мог на них домой молока набрать, хлеба, в университете покушать на них же. Некоторым ребятам так хватало талонов, что они их еще и продавали (смеется. — TUT.BY).
Подрабатывала официанткой, потому что на полеты надо было собирать деньги — все же не бесплатно. Потом начала курсовые решать ребятам — тоже подработка.
Когда узнавали, что я учусь в университете гражданской авиации, то первый вопрос был: «На стюардессу?». Кивала: «На стюардессу, да».
Девушке-пилоту всегда много внимания, которое я, если честно, не очень люблю. Я понимаю, что всем факт женщины в авиации очень интересен. Приходится отвечать на одни и те же вопросы. Иногда мне было так скучно, что я придумывала разные ответы, чтобы себя хотя бы как-то повеселить.
Лидия Зверева
Источник
Младшая из трех дочерей генерала русской армии, героя Балканской войны Виссариона Зверева, Лидия мечтала о полетах с самого детства. Благо возможностей в этом смысле у нее было гораздо больше, чем у сверстниц: еще подростком с разрешения отца она поднималась в небо на аэростате.
Когда в октябре 1910 года Первое русское товарищество воздухоплавания открыло на Гатчинском аэродроме частную авиашколу «Гамаюн», 20-летняя Зверева записалась туда одной из первых. В июле 1911 года она приступила к полетам. Аэроплан в школе был всего один — старенький «Фарман-4» весом 580 кг и максимальной скоростью 65 км/ч; он поднимался в небо всего на несколько десятков метров и мог перевернуться от любого сильного порыва ветра. Но юную авиаторшу это не смущало.
Лидия Зверева среди курсантов и инструкторов авиашколы в Гатчине. Источник
Не испугала ее и едва не случившаяся с ней трагедия: в июле 1911 года она в качестве пассажирки приняла участие в первом в России групповом перелете из Петербурга в Москву. «Фарман», за штурвалом которого сидел инструктор «Гамаюна» и будущий муж Зверевой Владимир Слюсаренко, из-за неполадок с мотором в тот день вернулся на аэродром; при следующей попытке Звереву в пассажирском кресле сменил авиатор К. Шиманский, и в середине маршрута самолет потерпел крушение. Шиманский погиб, а Слюсаренко попал в больницу со множественными переломами.
В следующем месяце Зверева сдала выпускной экзамен: она должна была подняться на высоту 50 м, описать в воздухе несколько «восьмерок» и приземлиться точно в центре 50-метрового круга. Проделав всё в точности, Зверева получила диплом пилота-авиатора за номером 31 и официально стала первой в России женщиной-авиатором.
О других женщинах в авиации
Я пришла в «Аэрофлот» в 2007 году и стала третьей женщиной-пилотом в компании. Сейчас у нас работают 13 девушек, каждый год к нам присоединяются одна-две пилотессы. Раньше мне казалось, что женщины в этой области конкурируют, но, когда познакомилась с первым в «Аэрофлоте» командиром-женщиной, Ольгой Ивановной Грачевой, мои мрачные представления развеялись. Она работала на Boeing 767, это дальнемагистральный самолёт, и всегда была готова всем во всём помогать.
В целом количество женщин-пилотов в России увеличивается, но стереотип нашего мышления запаздывает за техническим прогрессом. Мы на стыке Европы и Азии, и многие процессы у нас заторможены: роль женщины у нас не совсем определена. И женщины-то у нас другие.
Все мои женщины-коллеги совершенно разные, не похожие друг на друга, каждая по-своему ведёт себя в кабине, у каждой свой подход к работе.
Раньше многие стюардессы обращались ко мне с вопросом, где научиться и что сделать, чтобы занять моё место в кабине экипажа. Не всегда это были люди, которые хотят летать: кому-то хочется зарплату побольше, кто-то считает, что мы сидим и ничего особенного не делаем. Как правило, случайные люди отсеиваются ещё на этапе обучения.
Мужчинам выдают форму по их размерам, единственное — могут немного ушить. С женщинами всё сложно
У нас в компании людей оценивают в зависимости от их профессионализма, а не пола. Нашим инструкторам удалось избавиться от стереотипов, не только в отношении женщин. Например, у нас сейчас очень много молодых командиров, хотя кажется, что предпочтения в нашей сфере должны отдавать более взрослым и опытным. Тем не менее, несмотря на молодой возраст, пилоты хорошо профессионально подготовлены, у них прекрасная память и хорошие знания.
О работе командира и рабочем режиме
В целом работа командира и второго пилота одинаковая: сперва один ведёт связь, а другой в этот момент пилотирует или контролирует работу автопилота. Потом мы меняемся. Однако командир принимает окончательное решение в важных вопросах.
Во время моего первого рейса в качестве командира воздушного судна было лёгкое волнение перед тем, как вывести на полосе двигатели в максимальный режим. В этот момент пришло осознание, что я буду теперь самостоятельно принимать все решения. После этого всё проходило в штатном режиме, на волнение просто не было времени. Ответственность, конечно, есть, и она давит, но она никогда меня не пугала.
Я летаю на Airbus A320, это среднемагистральный самолёт, не рассчитанный на трансконтинентальные рейсы. Наша география – Европа и Россия до Иркутска. Во Владивосток летают дальнемагистральные самолёты. Если я улетаю утром, то лечу часа два, например, в Прагу. Там час стоянка – и обратно. Если мы улетаем в восемь часов вечера, то стоим несколько часов в аэропорту, а под утро прилетаем обратно. Посмотреть ничего не удаётся, если у нас нет длинной стоянки с выходом в город. Различия в полёте небольшие: у нас страна широкая, поэтому расстояния побольше и воздушное пространство не так загружено, как европейское. В европейском пространстве насыщенный радиообмен.
В кабине КВС и второй пилот общаются на английском, на русском говорим только на отвлечённые темы. В то время, когда мы переучивались с советской техники, было условие – выучить английский. Уровень должен быть приличным – это технический язык: вся документация на английском языке и все технические документы, сам аэробус тоже иностранный.
По количеству полётов в месяц ограничений у нас нет. Есть лётная норма и норма рабочего времени. Лётная норма – 80 часов в месяц, продлённая норма – 90 часов. Соответственно, 800 и 900 часов в год. Многие пилоты соглашаются на продлённую норму, потому что так увеличивается зарплата.
Менять самолёт раз в пять лет – это хорошая практика. Спустя пять лет пилот начинает скучать, он побывал во всех условиях, приобрёл колоссальный опыт. Кто-то после этого идёт в инструкторы, кто-то занимает руководящие должности, кто-то меняет тип самолёта. Всем нужно движение и профессиональный рост. У меня есть возможность переучиться на дальнемагистральный самолёт, но я не очень хочу. Мне нравится улетать утром и прилетать вечером. У моих рейсов, конечно, тоже есть свои минусы: много ночных. Они съедают время, потому что весь день после рейса ты высыпаешься. На семью и общение с шестилетней дочерью остаётся совсем мало времени.
Евгения Шаховская
Евгения Шаховская с авиатором Всеволодом Абрамовичем. Источник
Биография этой авиаторши тоже достойна авантюрного романа. Дочь состоятельного петербургского купца, жена гражданского инженера князя Шаховского, она получила лицензию пилота в Германии в 1912 году.
В 1913 году ее летная карьера, казалось, закончилась: во время тренировочного полета вместе со знаменитым авиатором Всеволодом Абрамовичем она попала в аварию. Княгиня, которая была за штурвалом, отделалась царапинами, а вот Абрамович, летевший пассажиром, погиб — считается, что именно из-за ошибки ученицы. Чувствуя свою вину, Шаховская объявила об уходе из авиации, но продолжала интересоваться самолетами.
Газетная вырезка. Источник
Шаховскую называют первой русской военной летчицей. Об этой карьере княгиня мечтала несколько лет: еще во время Итало-турецкой войны 1911–1912 годов она вызвалась добровольцем.
Впрочем, тогда Италия не воспользовалась ее предложением. Позже, уже после начала Первой мировой, Шаховская снова попыталась записаться добровольцем в армию, но и в этот раз ей отказали. Княгиня воспользовалась связями — и в конце концов, получив чин прапорщика, осенью 1914 года была зачислена в Ковенский крепостной авиационный отряд.
Но военная карьера продлилась всего месяц, и неизвестно, успела ли она за это время совершить хоть один боевой вылет. Уже 31 декабря того же года Шаховскую отчислили, а вскоре арестовали и обвинили в шпионаже в пользу Германии. Насколько это было обоснованным, неизвестно до сих пор, однако военный суд признал княгиню виновной и приговорил к смертной казни, которую позже заменили заключением.
Всё изменилось в феврале 1917 года: как «жертву царского режима» Шаховскую освободили из-под стражи. Обвинения в измене были сняты. После Октябрьской революции княгиня внезапно начала сотрудничать с большевиками в составе Киевской ГубЧК — и в 1920 году погибла в перестрелке при невыясненных обстоятельствах.
Детство на маленьком северном аэродроме
— Родилась я в Якутии, в поселке крохотном — Хонуу. Туда только самолетами добраться. У нас там был маленький аэродром Мома. Когда я была маленькой, к самолету на нашем аэродроме мог подойти любой встречающий-провожающий. Самолету лететь, а мы, дети, если разрешат, заползем в салон, все разведаем.
Папа у меня — авиационный специалист в области радиотехнических средств. Отец хотел стать пилотом, болел этим с детства, но не получилось, потому что зрение плохое. Мама, до того как с папой познакомилась, была далека от авиации: закончила кулинарное училище в Ташкенте и приехала работать на север поваром. Потом папа ей свою любовь передал, так что мама пошла учиться на метеоролога, работала на метеостанции, а потом получила высшее образование и стала инженером по авиационной безопасности.
Мы в детстве проводили очень много времени на аэродроме. Недавно папа признался, что иногда даже нас там на целый день оставлял, если надо было куда-то уехать по делам.
На вопрос: «Кем будешь, когда вырастешь?» — уже лет с трех-четырех я почему-то очень серьезно отвечала: «Летчицей-истребительницей». Но, конечно, мною только умилялись.
До моего третьего класса мы жили в поселке в Якутии, потом папа все-таки перевел нас в Иркутск, в город.
Три страны в день
Сейчас Ольга — сотрудница «Аэрофлота», про свою работу говорит «звезды сложились»: карьеру в гражданской авиации она начинала именно в этой компании: в Ташкентском отделении, больше двадцати лет назад. Летает по всему миру — в Лондон, Дубай, Мадрид. Времени, чтобы посмотреть мир, немного, но оно есть — в сумочке всегда ждет легкий наряд. Есть специальный, для арабских государств — очень закрытый. За один рабочий день Ольга может сменить три страны. Полеты практически ежедневно.
Фото Людмилы Алексеевой
Каждые полгода — специальные тренировки для отработки аварийных процедур. Тренажер имитирует все до мелочей — пилот тренируется в 3D-моделях реальных аэродромов. Другая тренировка — в бассейне, отрабатывают эвакуацию в случае посадки на воду. Опытные пилоты давно все знают и умеют, но практика должна быть регулярной — чтобы довезти все до чистого автоматизма.
Фото из личного архива
Полет-то, что каждый пилот любит всей душой, хотя не все в этом признаются, считает Ольга. Работа очень тяжелая — каждую секунду в кабину поступает информация, при этом летчик одновременно следит за пятью мониторами — в таком потоке нужно успевать обрабатывать все, что получаешь, и быстро принимать решения. Стандартная схема — один летчик пилотирует воздушное судно, другой ведет связь, на обратном пути — меняются. Но при этом должны контролировать друг друга — от ошибок не застрахован никто.
«Меня папа с детства научил не витать в облаках, не думать о своем, погружаться в работу с головой, — считает Ольга. — Потому что я в ответе за сотни жизней. Совсем недавно человек на борту был на грани жизни и смерти. Ко времени прилета нашего рейса, воздушное пространство над Москвой было очень загружено, но службы отработали слажено, спасли еще одну жизнь. К счастью все обошлось, но переживания — очень тяжелые».
Фото Людмилы Алексеевой
Алкоголь на борту — больная тема для большинства авиаперевозчиков. «Часто человек зарегистрировался, и пошел в кафе или в дьюти фри выпивать, опаздывает страшно, но уверен, что его дождутся. Раньше так и было, но теперь мы отменили эти поблажки. Я вообще не приветствую алкоголь, от него в воздухе одни беды!»
